Ударная волна разметала и размазала демонов по залу. От огромной своры тварей, заживо пожравших Гелена, осталось немного. Кровавые лужи и мелкие куски еще трепещущей плоти. Довольный произведенным эффектом, Хаген улыбнулся.

Отбросив носком сапога чье-то когтистое запястье, он подошел к окровавленному скелету Гелена. Заметив на полу металлический отблеск, граф подобрал медальон с медведем на крышке. Барон служил верно, и о его семье нужно позаботиться. Но об этом он подумает позже. Сейчас следовало побеспокоиться кое о чем более важном.

Все шло по плану. Сила Хагена приумножилась многократно. Теперь он мог в одиночку повергать в прах целые города. Хотя вряд ли ему придется сделать это больше одного-двух раз. Узнав о появлении существа такой мощи, люди сами станут стекаться под его знамена. И очень скоро у него будет такая армия, о которой древние завоеватели не могли и мечтать. Его Империя скоро станет реальностью. Ни одно человеческое королевство или царство не устоит перед ним.

Только среди демонов у него все еще есть соперник. Граф ощутил, как внутри вздымается волна гнева и ярости. Он мог бы подождать еще, подкопив силы. Он мог бы осадить Цитадель своей будущей армией. Непобедимой и победоносной. Но…

Покорять мир, оставляя за спиной это вечно улыбающееся существо? Того, кто будет с вершины Цитадели всегда наблюдать за ним и посмеиваться, полагая себя всесильным и неуязвимым?..

— Ты доволен, Хаген? — Владыка как всегда улыбался.

Их взгляды встретились, и замок содрогнулся, задрожал, точно марево в летний день. Казалось, еще мгновение — и он растает, испарится, будто его и не было никогда. Но он устоял, и дрожание прекратилось. А затем в зале резко стало холодно, а воздух будто налился свинцовой тяжестью.

— Да, я доволен, — очень тихо сказал Хаген.

Ему казалось — стоит чуть повысить голос, и замок развалится. Он и дышал сейчас в несколько раз медленнее, казалось, чихни, и стены рухнут.

— Но осталось еще кое-что, — медленно продолжил граф. — Или лучше сказать, остался еще кое-кто.

— О чем ты?

Владыка беззаботно улыбался. Так, словно и понятия не имел, о чем говорит Хаген.

Вместо ответа Хаген вскинул руки, из ладоней выметнулись длинные острые щупальца. Пробив Владыку насквозь, они обернулись вокруг его тела и стали сжиматься. Выскочили из орбит глаза, послышался чавкающий звук, хруст костей, брызнула кровь.

Изувеченное тело Владыки упало на пол. Втянув щупальцы, Хаген слизнул с ладоней капли крови. Легкость, с которой удалось повергнуть врага, удивила его. Он медленно подошел к Владыке.

— Ты оказался слабее, чем я думал, — заметил Хаген.

Голова Владыки, раздавленная, с вылезшим наружу мозгом, шевельнулась. Лежавшие на полу глаза крутнулись и, как показалось Хагену, насмешливо уставились на него. Сдвинув брови, он попытался их раздавить, но воздух внезапно уплотнился и ударил его в лицо, отшвырнув далеко прочь. Выбросив щупальца, Хаген зацепился за колонны и мягко опустился на ноги.

Владыка стоял перед ним целым и невредимым. Снова улыбался и шелестел четками.

— У таких, как ты, всегда есть только один шанс, — сказал он. — Всегда только один. Ты не смог им воспользоваться. Но ты позабавил меня. Да, шутка удалась. А я ценю хорошую шутку. Поэтому я не убью тебя сразу.

Хаген попытался опять атаковать, но… Его тело больше не трансформировалось. Как будто что-то мешало. Или кто-то.

— Хаген, Хаген, ты оказался куда наивнее, чем можно было предположить: — В голосе Владыки послышалось сочувствие. — Неужели ты думал, что меня можно одолеть силой, которой я же тебя и наделил?

Владыка исчез, а спустя мгновение Хаген ощутил, как его правого уха коснулось что-то холодное. Граф резко обернулся и взвыл от дикой боли, пронзившей голову. Оказавшийся в двух шагах от него Владыка взмахнул оторванным ухом графа, и капельки крови веером разлетелись по воздуху.

— Тебе придется заплатить за свою ошибку, Хаген.

Обхватив голову, граф зарычал от ярости. Боль и кровотечение не унимались — похоже, способность к регенерации тоже исчезла. Отняв руку от головы, он долго всматривался в окровавленную ладонь.

— Как это возможно? — неверяще прошептал он. — Моя сила…

— У тебя всегда была только моя сила, — отозвался Владыка. — Только то, что я тебе дал.

Лицо Хагена, еще минуту назад казавшееся воплощением надменности и властности, словно бы раскололось и пошло трещинами.

— Но… — В его широко распахнутых глазах стыло неверие. — Моя империя… Моя…

Это было выше его сил — поверить в то, что его мечта об империи, до которой оставался всего один шаг, пошла прахом… Поверить в то, что все, к чему он стремился и ради чего принес такие жертвы, все это рухнуло в одночасье… Поверить в то, что все это рухнуло из-за одной-единственной ошибки… Глупой и непростительной… Ошибки, уравнявшей его, могущественного графа Хагена фон Амберг, с безмозглыми демонами.

Он не мог и не хотел в это верить. Но… Из раны, где когда-то было ухо, все еще хлестала кровь. И нещадно болела голова.

— Видишь это?

Владыка поднес ухо Хагена ко рту.

— Если ты успеешь добежать до своего замка раньше, чем я съем твое ухо, у тебя будет возможность начать все сначала. Ну а если не успеешь…

Его зубы вонзились в ухо и откусили небольшой кусочек. Хагена скрутило от жгучей боли по всему телу, словно он угодил в огонь. Ноги подкосились от слабости, граф с трудом устоял.

— Чего же ты медлишь, Хаген?

Дверь зала распахнулась.

— Беги! Если хочешь жить.

И Хаген побежал. Побежал на едва слушавшихся ногах. Побежал, слыша, как захлопываются за его спиной двери Цитадели, одна за другой. Побежал, не думая и не мечтая больше ни о чем. Империя, сила, власть, — все это более не существовало для него. Хаген хотел только одного — жить.